Loqiemean: медиум между русским рэпом и музыкой

Размышляя о Локимине и его творчестве, не хочется оставаться в рамках рэперского дискурса даже несмотря на то, что эти рамки где-то прозрачны, а где-то уже сломаны. Не хочется прибегать к сравнению с другими артистами, которые сочетали в себе таланты исполнителя и продюсера или к какому-либо сравнению вообще. Также не вижу смысла в выявлении объектов его вдохновения или предметов копирования. Чтобы лучше понять творчество артиста, я в добавок ко всему смотрю его интервью и пытаюсь понять его личность.

Роман — эпатажный провокатор: сочетание крайностей и постоянное их взаимодействие в зависимости от ситуации. Он излагает грамотные мысли актуальным языком с примесью интернет- и быдло-сленга. Он выдаёт какие-то исторические отсылки, анализирует экономические процессы, при этом разговаривая на языке маргиналов, чем всегда вгоняет ведущих в ступор. А после просмотра интервью Лизера и Бледного из Пошлой Молли, где ребята с трудном подбирают падежи, Локимин вообще кажется доктором исторических наук. Это такой метамодернистский юродивый: когда человек с виду весь такой гопо-репер-накроман, но внутри хочет подебатировать с Сатановским (и даже знает кто это такой).

Тот же подход у Локимина и в музыке. На фоне рэперов он выглядит рокером, а на фоне рокеров выглядит репером. Вот он эпатаж и провокация. Ему присущи все эти модернистские мультижанровость и экспериментальность. Он скрещивает жанры, пренебрегает стереотипами и традициями. Показательная композиция — «Запад / Восток», где, по его же словам, он смешал западную и восточные культуры. И это не результат транса или безумия, когда художник закатывает глаза, хватает кисть и проецирует свой внутренний мир на холст, получая неожиданный результат. Это осознанный шаг в сторону, чтобы не быть похожим на кого-либо и совместить несовместимое.

Когда речь заходит о Локимине — у хип-хопа краснеют щёки, и он старается избегать разговоров про трушность. Он пытается забыть её и закрывает рты всем, кто пытается выговорить это слово. Потому что в подобных случаях трушность является рудиментом, который отвалился где-то в начале двухтысячных и похоронен лирическим героем Эминема. Трушность нужна людям, для кого хип-хоп это образ жизни. Но сегодня хип-хоп это творческая площадка, которая даёт шанс каждому. И нашей культуре повезло, что точкой входа Локимина в музыку оказался именно русский и именно рэп. Это как раз максимально подогретая индустрия. Она уже перестала притворяться андерграундной девственницей и готова сразу ко всем предложениям и любым экспериментам. Он использует весь потенциал и либеральность хип-хопа и показывает, насколько рэп может быть открытым и, вследствие всего этого, насколько рэп может быть другим.

Или даже так: насколько рэп может перестать быть рэпом. Локимин это такой медиум между русским рэпом и музыкой. Он встал на краю русского рэпа, зацепился руками за противоположный берег, и теперь у нас есть переправа, которой немного завидует даже Крымский мост. Это путь в мир настоящего искусства, где нет жанровых предрассудков, бесполезных, оттягивающих назад традиций и полумёртвых стереотипов.