Немного Оксимирона есть в каждом

Источник: Евгений Трифонов

После записи про «хлою морец» приличные люди почему-то не удалили меня из друзей, придется зайти с козырей. Дисклеймер: ниже встречаются цитаты с ненормативной лексикой, мизантропией, мизогинией, нигилизмом и аллитерацией; если вас оскорбляет что-то из этого, читайте на свой страх и ненависть.

В последние месяцы я постоянно слушаю альбом и микстейпы рэппера Оксимирона, кусая ногти в ожидании второго альбома (и концерта на следующей неделе). Для меня нетипично слушать какие-либо записи в таком количестве, еще нетипичнее обращать внимание на микстейпы — но удивительнее всего, что я так много слушаю музыканта, декларируемая которым система ценностей разительно отличается от моей. Разумеется, не обязательно разделять взгляды автора для восхищения его творчеством (слушая Burzum, не иду жечь церкви) — однако до состояния «на репите» у меня обычно доходили музыканты, с которыми входил в ценностный резонанс. Здесь же все выглядит настолько далеким от этого, насколько возможно.

Я в целом мирный и дружелюбный человек — а в текстах Оксимирона даже по хип-хоп-меркам много жести и агрессии («Я режу вас турбиною во снах / Не реже, чем под “Аль-Джазиру” мастурбирую на снафф / Желаю смерти паре редколлегий / Паре рэп-коллег»). По одной только теме «заявления лирического героя о сексуальных отношениях с матерью слушателя» можно писать научную работу на большом количестве материала (вершиной здесь выступает трек «Судьба моралиста», обыгрывающий фонетическую перекличку «mamy blue» и «мам ебу»), и я всерьез надеюсь, что эту работу кто-то однажды напишет — при том, что сама по себе тема от меня крайне далека. Естественно, меня не могло не заинтересовать, почему мне это все настолько нравится, и обнаружил целый ряд причин разной степени очевидности.

Первая попросту в том, что это не вполне всерьез. Оксимирон во многом воспитан бэттл-рэпом, в котором жесткие оскорбления предполагаются заведомо; считать, что соперники в бэттле действительно собираются сделать все то, о чем заявляют, было бы так же глупо, как считать целью боксеров на ринге убить друг друга. Сам он характеризует себя строчкой «в жизни мил, в бэттле — агрессор и хам», и мне легко в это поверить.

Вторая — он начитанный интеллектуал, что не только близко мне само по себе, но еще и образует с жестью интересное сочетание. При моей любви к книгам я не считаю литературные отсылки сами по себе достоинством — они легко могут быть унылым выпендрежем. Однако у Оксимирона все отсылки используются по делу и очень органично вплетаются в текст (скажем, иммигрантские районы Лондона описываются словами «если тут кто-то курд, то он не Воннегут»). Кроме того, нет неприятной снобистской избирательности, он одинаково легко обращается что к Плутарху, что к Паланику. Показательно перечисление ключевых для Оксимирона докторов, задающее систему координат: «Мне нужен врач, лучше на дом и немедленно / Хаус, Дре, Живаго, Менгеле» (похоже на сцену из vk.com/phil/onlyloversleftalive, где персонажи в бейджах «доктор Ватсон» и «доктор Фауст» говорят о «докторе Калигари»).

Третья причина, очень близкая мне: Оксимирон любит русский язык и умеет им пользоваться (что можно заподозрить уже по псевдониму, соединяющему имя Мирон со словом «оксюморон»). Он обыгрывает омонимы: «Ты перековал мечи на орала / Пока твоя маман мою рэпчину орала / Ее любовь ко мне стала причиной орала». Он прибегает к аллитерации: «Люди так мечтают вначале, что пожирают очами и поджидают ночами / Но люди пожинают печаль и причал сжигают, отчалив, и пожимают плечами». Он раскладывает одно сочетание звуков четырьмя разными способами: «Тебя не полюбит, как Эма, нация / Пацаны, вы не Эм, даже не его эманация / Вы мне близки, как будто эмо — наци / Я должен придумать еще рифму, эмм, она — цианид». Он берет давно привычные устойчивые выражения и напоминает их буквальные значения: «Я сорвал твоей невесте плеву — ничего, до свадьбы заживет», «У меня с детства были дырявые руки — Голгофа», «здесь полная жопа — Ники Минаж».

Причем, как и в случае с отсылками, литературные тропы не становятся главной целью (порой даже декларируется обратное: «Рэп — это кал, всюду гипербола да синекдоха»), а работают на целое, так что Оксимирон может одновременно заниматься текстовой эквилибристикой и словесно разбивать столы о чужие спины. В результате получаются треки, в которых можно вслушиваться хоть только в фонетику, хоть только в семантику, и удовольствие будешь получать в обоих случаях. Показательны строчки «Девы наблюдают оком Йоко Оно / Коконом локонов оплетая, как Лаокоона»: от нее каждый раз испытываю фонетический восторг, при этом она довольно стройна семантически, и в обоих этих отношениях в нее встает как влитая отсылка к греческому мифическому персонажу, о существовании которого большинство других русских рэпперов вряд ли догадывается.

Четвертое: Мирон очень техничен. Я люблю, когда вместо монотонной однообразной читки идут зубодробительные речитативы, и здесь с этим все просто прекрасно, причем еще и разнообразно («Нужны разные флоу? / У меня девять есть, зови меня Wu-Tang»). Сюда же, пожалуй, можно отнести минусовки: они тоже проработанные и при этом звучат очень по-разному. Как и с предыдущими пунктами, радует, что этот пункт идет не в ущерб другим; Оксимирон порой сам указывает на его второстепенность: «К чему вычурная полисиллабика / Коль из нового ничего, летит моль из динамиков».

В-пятых, у Оксимирона очень интересный бэкграунд. Еврей, родился в Ленинграде, в средних классах жил с семьей в Германии и там узнал о существовании хип-хопа, учился на филолога в Оксфорде, жил в лондонском Ист-Энде, теперь вернулся в Петербург — все это не могло не сделать его интереснее и многомернее. Он присутствовал при появлении хип-хоп-тенденций, которые у нас пытаются заимствовать («Не живя тут, понять сути грайма нельзя / Я с тех самых улиц, где грайм родился»), а проживание на неблагополучном востоке Лондона дает ему тот street cred в сочинениях на тему «жизнь жестче», которого зачастую не хватает российским рэпперам, что он сам охотно подчеркивает («Русский рэп настолько женственный, что у меня встает»).

Вернувшись в Россию, он из-за этого оказался в странной ситуации: в целом играет по рэп-правилам, но российские любители рэпа зачастую не принимают его как слишком странного, а ценители артхауса охотно слушают из-за «интеллектуальности» и «провокационности», но далеко не всегда чувствуют контекст («Теперь меня слушают хипстеры, арт-богема / “Ведь он из Лондона, там выставки, Portobello” / Не понимая, что внутри строки наболело / Не понимая, что внутри смолит Карфагеном»). С третьей стороны — многочисленные юные поклонники, которым близки нигилизм и агрессия, но которые не способны считывать многие отсылки; забавно читать в интернете их расшифровки текстов Оксимирона, где на слух порой оказываются спутаны слова «бог» и «пох» (появление фанатов-школьников для самого Мирона стало сюрпризом: «Как получилось, что за все эти годы / Дети хором подсели, и множатся эпигоны / А мне неловко, будто в первый раз на лед стал / Оказывается, я делал мамоебство»).

Этот culture gap с собственной аудиторией всплывает и в другом тексте — «Вы все натуры тонкие, не так ли / Вам бы только кинопленки, Канны, громкие спектакли / А в моей каморке по полкам иконки, пентакли / Чтоб кончить, мне нужны плетки, японки, тентакли». Но интереснее более широкий взгляд на Оксимирона как на человека, не просто столкнувшегося с конкретным непониманием, а вообще не встраивающегося ни в одну систему — что он сам тоже отрефлексировал в песне «Не от мира сего»: «И ты вроде вполне здоров, но, роясь в себе подробно / Все проводишь бесплодный поиск себе подобных / Где бездумные, бездомные, потертые / Обдолбанные Колфилды, дерганые Дердены». Белая ворона, черный лебедь — это почти всегда любопытнее, чем что-то типичное, так что только добавляет ценности.

А теперь шестое — и, возможно, главное. Можно сколько угодно убегать от себя, считая, что если ты образованный горожанин XXI века, то на тебя абсолютно не действуют низменные инстинкты вида «победить всех самцов и получить всех самок», а соответствующие песни тебе не могут нравиться. Но в реальности стоит говорить скорее о том, что инстинкты действуют слишком слабо, а другие факторы слишком сильно, чтобы при совершении действий эта мотивация становилась определяющей. А прослушивание музыки — действие другого рода, здесь не действуют те же запреты, что при поведении в обществе, так что можно получать удовольствие от того, в чем обычно себя ограничиваешь.

Насколько знаю, термин «низкопримативность» (означающий главенство рационального над инстинктами в поведении особи) считается очень спорным, но тут он хорошо подходит. Или мне просто хочется его здесь употребить, потому что один из самых приятных комплиментов, полученных мной в жизни, звучал как «ты ж мой низкопримативный». Слепо вестись на комплименты — это ведь тоже инстинктивное, и у меня это тоже в какой-то степени есть, разум не уничтожает это полностью. И демонстрировать публично, что мне говорят комплименты (что я только что сделал) — тоже инстинктивное.

Я вряд ли когда-либо в жизни совершу большинство действий, описываемых в песнях Оксимирона (как, надеюсь, и он сам). Я вряд ли комфортно чувствовал бы себя в Ист-Энде. Я не был на улицах, где грайм родился. Но это не означает, что я совершенно не ассоциирую себя с этими песнями.

Немного Оксимирона есть в каждом.